Мораль и право в капиталистическом и социалистическом обществе
что важнее всего охранять личность граждан, буржуазия всегда фактически на первое место ставит частную собственность. Так, суд в США в штате Колумбия в своем решении от 6 ноября 1922 года постановил, что «нельзя сказать, чтобы собственность в каком бы то ни было размере представляла большую ценность, нежели жизнь, или свобода граждан, но история цивилизации доказывает, что, когда гражданин лишается свободного распоряжения и пользования своею собственностью, являются анархия и революция, и жизнь и свобода остаются без защиты». Современных магнатов капитала не останавливают никакие моральные принципы перед совершением чудовищных злодеяний для сохранения своего господства, для поддержания частной собственности.
Буржуазная мораль и буржуазное право резко расходятся в очень большом числе конкретных случаев. На ряде положений буржуазного права можно установить это несоответствие между положениями буржуазного права и взглядами на мораль и нравственность.
Одним из наиболее ярких примеров расхождения морали и права в капиталистическом обществе является вопрос об отношении к женщине, о половой нравственности. В «Коммунистическом манифесте» Маркс и Энгельс писали, что «буржуа смотрит на свою жену как на простое орудие производства», что «. . буржуазный брак является общностью жен». ( Маркс и Энгельс, Соч., t. V, стр. 499—500.)
В «Происхождении семьи, частной собственности и государства» Энгельс писал, что «господство мужчины в браке есть простое следствие его экономического господства и само собою исчезнет вместе с последним». (Маркс и Энгельс, Соч.. т. XVI, ч. 1, стр. 3)
Буржуазное право, регулируя отношения в семье, устанавливает формальное и фактическое неравенство женщины.
В капиталистических странах замужняя женщина по законодательствам романского типа не вправе совершать юридические сделки без разрешения мужа, не вправе предъявить иск и выступать в ответ по иску, предъявленному без его согласия, должна подчиняться мужу в деле местожительства, воспитания детей. Нарушение супружеской верности со стороны жены осуждается строже, чем неверность мужа, под тем предлогом, что неверность жены может иметь своим последствием появление в семье незаконных детей, тогда как нравственность мужа теряет свое значение за дверьми дома.
Французское законодательство особенно строго наказывает женщину. За прелюбодеяние мужу грозит денежным штраф, тогда как жена может подвергнуться тюремному заключению на время до двух лет. Наконец, закон находит оправдание мужу, убившему свою жену, которую он застал в момент нарушения супружеской верности.
Такого же направления придерживались и законодательства германского типа. И лишь в конце XIX в. замужняя женщина в Германии была освобождена от требования согласия со стороны мужа на совершение ею юридических сделок.
В Англии еще недавно брак имел своим последствием слияние в юридическом отношении лица жены с лицом мужа, так что муж не мог совершить договор с женой, потому что нельзя вступать в договор с самим собою. Договор, заключенный до брака, прекращался, в силу слияния супругов. Преступление, совершенное женой в присутствии мужа, вменялось в вину ему. Так как и по английскому праву преобладала в семье воля мужа, то дело сводилось к полному подчинению всего имущества обоих супругов мужу, который имел полное право на всю движимость, приобретенную женою хотя бы личным трудом, ему принадлежало право использования, хотя бы и без права отчуждения, недвижимости, принадлежащей жене в виде приданого, дара, наследства и т. д.
Неравенство сторон в браке, материальная и политическая зависимость от мужа — вот. что характеризует угнетенное, рабское положение женщины в буржуазном браке.
Ленин в ряде своих произведений — в «Великом почине», в «Что такое «друзья народа».. ?», в письмах к Инессе Арманд — резко выступал против пошлости, грязи, разврата и лицемерия, свойственных браку в условиях капиталистического общества.
Особенно наглядным примером расхождения между взглядами на нравственность и взглядами на право в буржуазном обществе является отношение к проституции. В царской России не только уголовный закон, но практика его применения и теория уголовного права низводили женщину иногда до положения вещи, что открыто высказывалось и в судебных решениях и в учебниках.
Уголовный Кассационный Департамент Сената в своем постановлении указывал, что «торговым заведением признается (в смысле ст. 991 Устава Акцизных Сборов) всякое помещение, хотя бы и жилое, в котором владелец оного покупает для перепродажи и продает всем желающим предметы, имеющие значение товара, или же производит иные операции торговле свойственные. Соответственно с сим содержание домов терпимости должно быть причислено к занятиям торгово-промышленным и ближе всего подходит к содержанию меблированных комнат без стола и крепких напитков» (УКД, 1901, № 44).
Распространенность дозволенной, регламентированной и охраняемой законом проституции в капиталистических странах в настоящее время является практически безграничной. Несмотря на наличие международных конвенций и соглашений по борьбе с торговлей женщинами и детьми, и сейчас мы находим открытых защитников подобного рода положения вещей в буржуазных странах.
На последней сессии Организации Объединенных Наций британская делегация защищала право торговать женщинами и детьми в колониях. Советский делегат Зорин заявил по этому поводу, что «эти возражения нельзя рассматривать иначе, как желание представительницы колониальной державы оставить лазейку, позволяющую сохранить торговлю женщинами и подростками в какой-либо из своих колоний. Такое поведение может быть оценено всеми цивилизованными странами лишь как позорное».
Одновременно буржуазная нравственность лицемерно следит за «моральным» поведением и издает законы такого порядка:
В штате Юта караются штрафом и заключением в тюрьму все те, кто появляется па улице в «юбках, укороченных больше, чем на три дюйма над лодыжками». В парламент штата Виргиния был внесен закон, запрещающий носить блузки или вечерние платья, обнажающие шею более, чем на 3 дюйма. В штате Огайо предел декольте предложен в 2 дюйма. Закон, внесенный в законодательное учреждение штата Огайо, имел целью предотвратить продажу «всякого платья, которое чрезмерно выставляет или подчеркивает линии женского тела», и запретить всякой женщине свыше 14 лет от роду носить юбку, «не достигающую той части ноги, которая называется подъемом».
И одновременно с этим представитель США в Организации Объединенных Наций высказывается против распространения запрещения продажи женщин и детей на колониальные страны.
Второй областью законодательства, в которой особенно резко сказывается расхождение между официальной буржуазной моралью и нравственностью, является отношение к расам и национальностям. Несмотря на установленное буржуазной моралью и в ряде случаев даже буржуазными конституциями равенство людей, вне зависимости от их национальности и расы, практика, теория и законодательство капиталистических стран подходят к этому вопросу совершенно иначе. В капиталистическом мире господствует дискриминация рас.
Американский политик Бильбо заявляет: «Господь предопределил разделение людей на различные расы... Мы твердо знаем, что в течение тысячелетий расы существовали именно в таком виде, как сейчас, подразделяясь на три основные группы: белую, желтую и черную».
Не ограничиваясь этими зоологическими рассуждениями, Бильбо требует, чтобы смешанные браки негров с белыми карались, как тягчайшее преступление, не только «социальным остракизмом» и «клеймением позором», но также и штрафом до 10 000 долларов и тюремным заключением сроком до 10 лет.
«... Равенство не предоставлялось неграм нигде и никогда, разве, — пишет Бильбо, — только в кодексах законов». (Theodore J. Bilbo. Take Youre chorse. Sepation or Amorol sation. По журналу „Новое Время" Л947, Ms 40, стр. 30.)
Таких же расистских взглядов придерживается и изве стный империалист Смэтс, который, одобряя бредовую теорию чистой расы, выдвинутую англичанином Хаустоном Чемберленом, доказывает закономерность и даже «прогрессивность» расового господства «белых», т. е. англичан, над другими народами колониального мира. Смэтс ставит себе в заслугу, что он превратил в аксиому требование абсолютного водораздела между «белыми» и «черными», гласящее: никакого смешения крови между двумя расами.
Смэтс указывает на то, что в отношении к туземцам в проводимой в Южно-африканском союзе расовой политике стало общепринятой аксиомой, что смешение «белой» и «черной» крови является бесчестным. (Smuts, reward a be;ter Wold. 1944 По газ. ,Правда",№ 4, 1944.)
Эта теория расовой ненависти, нашедшая, как известно, свое наиболее яркое выражение в расовом законодательстве германского фашизма, является, однако, весьма широко распространенной и в других империалистических странах.
Требование рассматривать смешение рас как уголовное преступление имеет под собой юридическое основание. В праве ряда штатов США имеется особый состав «miscegnation» или «intermarriage» Под этим составом понимается заключение брака между лицами белой и негритянской расы, или сожительство таких лиц. Такое «преступление» предусмотрено статутами и карается в уголовном порядке. В некоторых штатах, как, например, в Калифорнии, преследуется брак также между лицами белой и монгольской расы (Civil code, § 60).
Буржуазные юристы в США в своих «теоретических исследованиях» широко обсуждают вопрос о наказуемости смешения рас и о том, кто подпадает под понятие «негра». Так, Миллер в учебнике уголовного права пишет, что «мулат также по законодательству этих штатов подпадает под понятие негра». (Miller. Handbook of criminal law. Min. 1934, p. 437.)
Даже переезд в другой штат, как, например, в Колумбию, где это деяние не карается, с целью заключения брака с последующим возвращением их в штат, где деяние влечет за собой уголовную ответственность, не устраняет действия этого закона.